30 января в Мурманске побывала делегация Общества развития русского исторического просвещения «Двуглавый орел». В столицу Заполярья прибыл глава общества «Двуглавый орел», основатель ТК «Царьград» Константин Малофеев и его заместитель, председатель наблюдательного совета телеканала Леонид Решетников. В программе - «круглый стол» в областной научной библиотеке «Российская империя в эпоху правления императора Николая Второго», открытие на железнодорожном вокзале интерактивной выставки о последнем российском императоре и торжественный вечер в филармонии. В перечне мероприятий Константин Малофеев нашел время, чтобы посетить студию Большого Радио. Татьяна Брицкая:  и Пётр Болычев беседуют с гостем о цели визита в Мурманск. 

Татьяна Брицкая: Добрый вечер, уважаемые слушатели «Большого Радио», мы продолжаем наш сегодняшний эфир. Это «Студия ТранZит». В эфир к вам вышли Петр Болычев и Татьяна Брицкая:  - сегодня нас много в эфире!

У нас гость, которого мы ждали. Это Константин Валерьевич Малофеев - российский предприниматель, председатель совета директоров Группы компаний «Царьград», основатель телеканала «Царьград ТВ», основатель Фонда святителя Василия Великого. Много-много разных проектов за плечами, в том числе «Лига безопасного Интернета».

Но в первую очередь сегодня мы представляем Константина Малафеева как руководителя Общества развития русского исторического просвещения «Двуглавый Орел». В этом качестве в Мурманск сегодня Константин и приехал.

Здравствуйте!

Константин Малофеев: Здравствуйте.

Татьяна Брицкая: Я сразу и очень быстро, потому что мало времени, объясню, что сегодня несколько мероприятий, достаточно крупных, в Мурманске прошло по инициативе общества «Двуглавый Орел». Это и историческая конференция в научной библиотеке, которая вот только-только закончилась, это и выставка, которая открывается сегодня прямо на нашем железнодорожном вокзале, это в 19:00 концерт в филармонии, который будет посвящен… Это даже не концерт, это называется Вечер памяти царя Николая II.

В связи с этим вопрос напрашивается - почему в Мурманске, почему сейчас, с чем связан приезд и интерес к региону?

Константин Малофеев: Ну, я думаю, всем мурманчанам более-менее понятен ответ на этот вопрос.

Петр Болычев: Ну, хотелось бы официальную формулировку!

Константин Малофеев: Ну, вы знаете, что была такая инициатива у наших коллег из различных исторических обществ - переименовать аэропорт. Это была не наша инициатива, но в ходе неё произошло голосование, которое выявило очень интересную тенденцию. Не только в Мурманске (в Мурманске – это аэропорт Николая II): есть аэропорт Екатерины Великой в Краснодаре теперь будет, есть аэропорт императрицы Елизаветы в Калининграде теперь будет, княгини Ольги во Пскове. То есть по многим городам и весям мы сняли некое табу с царей и императоров, благодаря которым Россия вырастала, а эти города точно имеют к ним отношение. Ну и собственно говоря, поскольку наше общество занимается как раз просвещением и воспоминанием о дореволюционной истории России – самой забытой и всё советское время находившейся в тени по сравнению с нашей историей после 1917 года, а то это прямо к нам.

Вот, собственно говоря, именно поэтому мы сразу, как только состоялось это голосование, в чём (в этом голосовании) члены нашего общества, сочувствующие, различные группы в интернете, телеканал «Царьград» принимали непосредственное участие, то мы сразу соответственно вышли на связь с городом и предложили, что мы обязательно должны привезти вот такой комплекс мероприятий, поскольку мы знаем (это по опыту с других регионов) о том, что очень мало везде люди по стране знают именно об этом последнем императоре, потому что он более всех оболган из-за того, что иначе, если император был хороший, то тогда возникает вопрос: «Зачем нужна была революция?» Именно поэтому против этого императора больше всего лжи и дезинформации.

Поэтому мы решили приехать, для того, чтобы поговорить об этом времени – о времени основания Мурманска, о 1916 годе. Ну и заодно, собственно говоря, восстановить историческую память о самом государе Николае II. Для того, чтобы он стал больше известен, для того, чтобы мы смогли как познакомить с ним мурманчан, так и сами познакомиться с городом (мне, например, очень интересно, первый раз) – и вот поэтому мы приехали со всеми этими мероприятиями.

Татьяна Брицкая: Ну вот раз вы упомянули о переименовании аэропорта, не могу не спросить. Уверена, что вы знаете о том, что у нас очень большая была дискуссия в Мурманске в связи с переименованием и этим голосованием. Оно активно обсуждалось и, хотя как-то ожидалось, что оно консолидирует общество вокруг имен, скажем так, всем известных и для всех славных, у нас был такой раскол определенный. И Общественная палата раскололась, и митинги протеста были. Как вы к этому относитесь, как вы это прокомментируете?

Константин Малофеев: Я специально подчеркнул в самом начале, что это не наша была инициатива по переименованию аэропортов. Я ровно в том смысле, что я слабо себе представляю, что аэропорт Внуково, около которого я живу в Москве, или аэропорт Шереметьево будут называть Достоевский. Мне кажется, что я до конца жизни буду называть это «Шереметьево», потому что я к этому привык…

Петр Болычев: Тогда из-за чего копья ломают?

Константин Малофеев: Ну, это уже случилось, и не мы инициаторы - это уже произошло, такое решение было принято на государственном уровне и в этой связи – именно поэтому! – то, что сейчас вы мне сказали, мы не были инициаторами этого точно.

Но оно уже случилось. И вместо имен, как я уже сказал - вместо имен только путешественников, или поэтов, или художников, как предполагалось, вот появились царские имена. Большое спасибо, что здесь как бы не вступила в действие какая-то цензура там антимонархическая или антиисторическая – против исторической правды! – и эти имена были допущены к голосованию. Их же могли снять в самом начале, но их допустили. И вот здесь, в Мурманске, победила правда, победила в голосовании.

И даже более того, я знаю ваше голосование в аэропорту. И в аэропорту, где голосовали одни мурманчане, с огромным перевесом, с гораздо большим, чем в Интернете, выиграл Николай II, между прочим.

Петр Болычев: Почему одни? Ну, во-первых, китайцы…

Татьяна Брицкая: 90% рейсов у нас на Китай!

Константин Малофеев: Ну, китайцы, насколько я знаю, приезжают специально для того, чтобы побывать в музее имени Ленина, то есть они голосовали бы за какого-нибудь советского героя, и точно не за государя.

Петр Болычев: К нам в Мурманск они приезжают, чтобы посмотреть северное сияние. У них якобы считается, что если зачатие произошло после лицезрения северного сияния, то ребенок будет здоровым, богатым и успешным.

Татьяна Брицкая: То есть у нас демографический прорыв китайский осуществляется!

Константин Малофеев: Ну, я не у китайских туристов родился, слава богу…

Петр Болычев: Я имею в виду, здоровым, богатым и успешным!

Константин Малофеев: Ну, в этом смысле – тогда хорошо…

Поэтому, вернувшись к вашему вот этому вопросу – да, мы понимаем, что это произошло, и мы со своей стороны ни в коем случае не хотим, чтобы эти страсти нагревались. Именно поэтому мы хотим, чтобы была дискуссия, и чтобы дискуссия была на профессиональном уровне, на историческом, для того, чтобы мы поняли, что если Петр Великий основал город Санкт-Петербург, то обсуждение о том, велик ли Пушкин, живший в Петербурге, велик ли Достоевский, живший в Петербурге, велик ли Бродский, живший в Петербурге, и велик ли Аршавин, игравший в «Зените», это не так интересно на фоне того, что этот человек принял решение об основании города. Он даже называется Петербург!

Петр Болычев: Но извините, имя Петра в названии города уже есть…

Константин Малофеев: Да несомненно! А вот скромность государя Николая II - несмотря на то, что предложение от кабинета министров было назвать город Николаевск - он отказался!

Петр Болычев: Но фамилию свою не постеснялся дать!

Константин Малофеев: Но было бы странно, потому что это действительно… Кроме того, если вы знаете, что если бы была одержана победа, которой не удалось одержать из-за того, что большевики подписали известный Брестский мир, то тогда и Калининград стал бы Романовым-на-Балтике! Тогда был бы Романов-на-Балтике и Романов-на-Мурмане. Это была бы логика в нашем развитии, если бы мы дошли до победы, которая безусловно была не за горами. Если бы не революция, то тогда был бы не только Романов-на-Мурмане, но и Романов-на-Балтике.

Государь сделал многое, Мурманская железная дорога соответственно - его инициатива, полярная авиация - его инициатива, то внимание, которое он уделял ледокольному флоту, которое он уделял, например, экспедиции Вилькицкого и, несмотря на начало войны, он лично повелел чтобы она продолжалась, безусловно, делает его человеком, действительно основавшим Мурманск. И в том случае, если он основал Мурманск (и мы сейчас не говорим о переименовании в Романов-на-Мурмане…

Петр Болычев: Я об этом и хотел спросить!

Константин Малофеев: А мы говорим всего лишь об аэропорте! Ну вот о чём тогда речь!

Ну неужели человек, который основал город, не заслужил, чтобы его именем назывался аэропорт!

Петр Болычев: А ваше личное отношение - необходимо восстанавливать историческую справедливость и возвращать название Мурманску – Романов-на-Мурмане?

Константин Малофеев: Я лично считаю, что да.

Петр Болычев: А как в этом случае будет выглядеть «город-герой Романов-на-Мурмане»?

Константин Малофеев: Ну запросто будет выглядеть. Как-то у нас город-герой Санкт-Петербург существует!

Татьяна Брицкая: А написано на въезде «город-герой Ленинград»!

Константин Малофеев: Ну, я просто считаю, что это, безусловно, не первый приоритет, и безусловно, здесь мнение жителей является очень важным.

Например, Новосибирск тоже назывался Новониколаевск, и он был, между прочим, на личных землях государя основан! Государь вложил очень много в строительство Транссиба как своей души; так, собственно говоря, и просто отдавал имущество, принадлежащее царской семье - но это не стоит на повестке дня.

А вот, например, что гораздо более стоит на повестке дня, в год столетия после указа Свердлова об уничтожении казаков – фактически геноциде! – это, например, название Свердловской области. При живом городе Екатеринбурге почему-то область до сих пор называется Свердловской. И по городам и весям мы видим улицу Свердлова…

Петр Болычев: Ну, есть Ленинградская тоже!

Константин Малофеев: Этого палача казаков! Поэтому я бы сказал, что у нас есть гораздо еще более приоритетные задачи с точки зрения возвращения исторической справедливости, чем Романов-на-Мурмане.

Петр Болычев: У нас в Мурманске есть улица Свердлова!

Константин Малофеев: Я знаю. И вот, собственно говоря, наше общество на федеральном уровне выступило с инициативой вместе с Союзом казаков и воинов России и зарубежья о том, что улицы Свердлова в этот юбилейный для казаческой трагедии год должны исчезнуть. Потому что это полное безобразие, и если могут какие-либо происходить споры с приверженцами…

Петр Болычев: … Ленина.

Константин Малофеев: … большевизма насчёт Ленина или Сталина, то в отношении Свердлова, я бы хотел посмотреть на того историка, который, не покраснев, изложит нам его величайшую роль в деле укрепления и строительства Российского государства (или пусть Советского государства). Пусть он нам расскажет о том, как он занимался расказачиванием, как убивали по станицам - закапывали живых в землю детей, и женщин, и стариков! Поэтому есть у нас более важные сейчас вещи, связанные с возвращением нашей исторической памяти, чем Романов-на-Мурмане, потому что я думаю, что если бы государь узнал, что Романов-на-Мурмане сейчас называется Мурманск, он бы не сильно переживал.

Татьяна Брицкая: Я хочу напомнить нашим слушателям – это студия «Транзит», и в гостях у нас сегодня Константин Малофеев, председатель Общества русского исторического просвещения «Двуглавый Орёл», и у нас идёт трансляция в инстаграме, а также на сайте big-radio.ru. Вы можете нас наблюдать, вы можете нас слышать – ну и 45-09-45 по традиции телефон прямого эфира.

Насчёт казачества - я помню, Петр, у вас был вопрос?

Петр Болычев: Да!

У меня любимая книга – «Тихий Дон». Раньше её перечитывал раз в пять лет, последнее время - каждый год. Естественно, герасимовский фильм я тоже пересматриваю. И для меня вопрос очень деликатный – это то, что сейчас называют «возрождение казачества».

Понимаете, у меня корни в той стороне ( мы не из казаков, врать не буду), и меня смущает обилие казаков в разнообразной - ну что там говорить, опереточной зачастую форме, с наградами, которые иногда похожи на награды периода Российской империи, иногда не похожи… У нас в Мурманске – ну в Мурманской области! - есть….

Татьяна Брицкая: Девять казачьих обществ у нас есть!

Петр Болычев: Девять казачьих обществ.

Татьяна Брицкая: Да, и когда мы спросили их, почему они так странно одеты (потому что у них разные цвета разных войск и так далее) – «А мы себе сами придумали!»

Петр Болычев: Задавали им вопрос: «А кто-нибудь из вас на коня может сесть вообще?»

Татьяна Брицкая: Говорят: «Нет, на снегоход можем». Как вы к этому относитесь?

Петр Болычев: Естественно, что над ними подшучивают: «Ребята, тогда уж, учитывая специфику региона, давайте верхом ездить на северных оленях». Ну это же доведение идеи до абсурда!

Константин Малофеев: А можно я такой вопрос вам задам, как краеведу – а как много из этих ваших казаков ездили в свое время на Донбасс?

Петр Болычев: Я не проводил опросы.

Татьяна Брицкая: Несколько человек ездили, насколько я знаю. Они не очень-то это афишируют. Кого-то хоронили, я помню, из них, но так массово…

Константин Малофеев: Вот того, кого хоронили, и те, которые ездили, они и есть настоящие казаки.

Это же не бутафория - это же образ мысли, жизни («Жизнь за Отечество!»), это «соль земли». Вот те казаки, которые проявляют себя таким образом, это и есть казаки. И моё отношение к этому очень простое: это такое очень высокое звание. Если ты хочешь соответствовать тем казакам, которые защищали Россию во все войны, то ты и вести себя соответствующим образом должен.

В одном случае – ну ты потомок казака; я, например, потомок крестьян Пензенской губернии. Но я же не умею пахать землю! Да, я говорю просто: «Я – потомок».

Татьяна Брицкая: Ну вы же не называете себя крестьянином!

Константин Малофеев: Но я же не умею делать то, что умели делать мои предки!

Петр Болычев: В Донбасс ездят и люди, которые себя к казакам не причисляют.

Константин Малофеев: Ну, вот те, которые не причисляют, они же не ходят в лампасах. И ордена должны быть заслуженные. Поэтому мое отношение такое: я понимаю, знаком с реестровым казачьим войском, и с самым большим объединением «общественных казаков», Союзом казаков и воинов России и зарубежья – это реальные организации.

В реестровых казаках, к сожалению, не всегда бывают казаки, так сказать, из казачьего рода. А вот в этой общественной организации, уважаемой, большой, как Союз казаков и воинов России и зарубежья – мы, «Двуглавый Орел», сотрудничаем именно с ними.

Петр Болычев: Их глава, кажется, ваш заместитель в «Двуглавом Орле».

Константин Малофеев: Совершенно верно, Водолацкий Виктор Петрович, депутат Государственной Думы - он мой заместитель по региональной работе.

Потому что мы понимаем, что в этом войске есть отбор, и там действительно находятся те люди, которые могут…

Петр Болычев: …Которые могут подтвердить свою родословную.

Константин Малофеев: Там подтверждают свою родословную, совершенно справедливо.

Поэтому мы вот так относимся. И мы знаем, что существуют другие общественные объединения, но относится к ним с крайней осторожностью, потому что именно существуют такие претензии, о которых вы говорите. И я, поскольку с юных пор, еще когда был совершенно неизвестным юным анархистом в шестнадцать лет в Москве - я этого всего насмотрелся очень много. Чего я только не видал и в каких лампасах я не видел разных людей. Поэтому я отношусь к этому скептически и с иронией.

Петр Болычев: Как к человеку, который имеет возможность свой голос донести до высших эшелонов нашей власти – в связи с этим у меня такой вот вопрос. Если вы за восстановление исторической справедливости, исторической памяти, то, может быть, как-то уже услышат наверху о возможности эту определенного рода анархию привести в должный порядок?

Татьяна Брицкая: Но нужно ли это регулировать?

Петр Болычев: То есть было Всевеликое войско Донское, было Кубанское казачье войско - вот их и восстанавливать!

Константин Малофеев: Это совершенно справедливое предложение. Да, именно этим уже давно как раз занимается вышеупомянутый Водолацкий, как депутат Государственной Думы. В Думе давно лежит Закон о казачестве, который всё это досконально прописывает. К сожалению, он пока не принимается: существует некое техническое противостояние - я бы даже сказал, не противостояние, а противоречие между регистровыми казаками и вот этой общественной организацией.

Мы будем в будущем над этим больше работать, потому что я, честно говоря, близко с казачьей темой познакомился только вот сейчас, после того, как Водолацкий вместе со своим со всем обществом вошел в наши ряды.

Я тоже знаю героев «Тихого Дона», безусловно, и очень трепетно отношусь к казачьим поэтам и песням. Но вот так, чтобы окунуться в современные казачьи проблемы - я только сейчас начинаю о них узнавать. И у меня на повестке дня всё те же вопросы, которые вы сейчас задаете. Поэтому мы, безусловно, будем работать над этим. Такая проблема есть, и её надо решать.

Татьяна Брицкая: Ну, потому что ряженых очень много.

Константин Малофеев: Да, да, да!

Петр Болычев: У меня вопрос тот, который у меня возник первым, когда я узнал о том, что вы к нам придёте. Зашёл на сайт «Двуглавого Орла» - там в шапке открывается ссылка на ваше высказывание. Я часть его сейчас зачитаю: «Самый светлый период истории русского народа был…» - «Самым светлым периодом истории русского народа было время монархии. Самодержавие, самодержавная монархия – единственное разумное, традиционное и естественное состояние человеческого общества. А для верующего - ещё и единственно возможное».

Вы можете пояснить это? Потому что вот при первом прочтении – ну, вы знаете, у нас же за репосты, за «лайки» возбуждают дела - формально это противоречит тому государственному строю, который у нас прописан в Конституции. У нас же… (А как оно прописано на самом деле? У нас парламентско-президентская или президентско-парламентская республика?)

Татьяна Брицкая: У нас республика.

Петр Болычев: У нас республика, во всяком случае.

Константин Малофеев: Коллеги, как я понимаю, вы не слишком близки с конституционным правом…

Петр Болычев: Совсем нет!

Константин Малофеев: Я заканчивал кафедру конституционного права Московского университета и писал диплом об этом. То, что касается противоречия Конституции - у нас вне закона являются призывы…

Петр Болычев: …К свержению.

Константин Малофеев: … к свержению. Я не призываю ни к какому свержению, однако призываю к изменению Конституции. Постоянно, всегда, с момента, как я стал хоть сколько-то на публичной арене что-то заявлять, я всегда об этом говорю.

Я считаю эту Конституцию плохой – в 1993 году я был на третьем курсе, когда она писалась. Я ее отлично помню - я был на кафедре конституционного права, мы ее разбирали с нашими профессорами. (Мой научный руководитель до сих пор завкафедрой – прошло столько лет, а он по-прежнему там; это ведущий государствовед в России Сурен Адибекович Авакьян.)

Я очень хорошо помню, как она писалась – писалась она отвратительно! Она писалась по лекалам конституции стран Восточной Европы, где, соответственно…

Петр Болычев: …Время поджимало!

Константин Малофеев: Совершенно верно! Колониальные американские советники нам предложили конституцию, в которой нет ничего про Россию! Вы ее откройте - вот я-то её открывал, и даже по ней дипломную писал!

Петр Болычев: Ну, я тоже открывал.

Константин Малофеев: А там сколько слов «русский»?

Петр Болычев: Боюсь, ни одного.

Константин Малофеев: Одно: «Русский язык является государственным».

Слова «православный» - нет. Вообще нет – не то что там в преамбуле, не то, что «особая роль православия»

Татьяна Брицкая: А должно быть?

Константин Малофеев: Ну а как мы себя идентифицируем? Как объяснить, что это за территория, без слова «православие»?

Татьяна Брицкая: Я вас чуть-чуть прерву, потому что у нас сейчас реклама выходит по времени, потому что это разговор, который можно вести бесконечно, и он очень интересный.

Оставайтесь на наших волнах – две минуты перерыв.

Татьяна Брицкая: Это «Студия ТранZит», мы продолжаем, Петр Болычев и Татьяна Брицкая в нашей студии, и разговариваем мы с Константином Малофеевым, председателем Общества развития русского исторического просвещения «Двуглавый Орел». Остановились мы на…

Петр Болычев: …на несовершенстве нашей Конституции!

Татьяна Брицкая: …на несовершенстве нашей Конституции, да. И очень интересно об этом, что, вы считаете, там подлежит изменению, и почему религиозная принадлежность, учитывая всё-таки многонациональность и многоконфессиональность страны, должна быть отражена в Основном Законе.

Константин Малофеев: Ну вот сейчас в вашем вопросе содержится ответ. Вы можете себе представить – вот мы открываем, и уже написано: «Икс является многонациональной и поликонфессиональной страной – точка».

Татьяна Брицкая: Ну, так и написано.

Константин Малофеев: Это что за страна?

Татьяна Брицкая: Россия.

Константин Малофеев: Нет – это любая другая! Это любая другая! Вы поймите – там, в Конституции, нет идентификации вообще, кто мы такие. Этого не может быть, если Основной Закон действительно претендует на то, чтобы быть основным законом. А то, что касается…

(Это я просто вам о том, почему я говорил о «православии» и «русском». Но, учитывая формат передачи, я не хотел бы это превращать там в семинар по конституционному праву).

Я вернусь к вашему вопросу и моей цитате относительно того, что монархия является единственным возможным способом существования любого нормального общества - не только России, кстати. Это вообще-то цитата не моя – это цитата Жана Бодена. А это был ректор Сорбонны в 16 веке, который изобрел понятие суверенитета. И суверенитет он относил к монарху, к королю.

Петр Болычев: Французскому.

Константин Малофеев: Да – суверен. Поэтому на самом деле суверенным парламентское государство, республиканское, исходя из положения того, кто придумал слово «суверенитет», быть не может вообще!

Петр Болычев: Но значения слов меняется же!

Константин Малофеев: Никакого разделения властей быть не может, потому что суверен объединяет все в себе. Это было разобрано либеральными энциклопедистами ровно для того, чтобы ослабить центральную, единственную сильную королевскую власть.

Так вот, возвращаясь к монархии, и её преимуществах сегодня, меня постоянно удивляет, когда мы сравниваем сегодняшнюю демократию – «Вот, посмотри, какая сегодня демократия! А какая была монархия! Вот, я в кино видел, или вот я там смотрел «Игру престолов» - вот это монархия. Давайте сравнивать монархию одного времени с республикой того же времени. И давайте сравнивать самое простое – то, что мы знаем сегодня. Среди 10 самых богатых стран по ВВП на душу населения 6 монархий и 2 квазимонархии – Сингапур и Сан-Марино. Сан-Марино — это княжество, ну а Сингапур – Сингапур тоже трудно назвать республикой, поскольку там правит одна и та же династия от Ли Куан Ю до его сына в течение последних 60 лет.

Татьяна Брицкая: А сейчас?

Константин Малофеев: Где?

Татьяна Брицкая: Сейчас же там несколько изменилось.

Петр Болычев: В таком случае Северная Корея – тоже монархия.

Константин Малофеев: Нет, я назвал «квази-». А шесть - настоящих монархий. Норвегия - это монархия! – Эмираты, Катар, Саудовская Аравия. Аргументация о том, что в этих странах очень много нефти и газа, и именно поэтому – плохая аргументация. Почему? Потому что в Венесуэле и в Нигерии тоже очень много нефти газа, но население там живет ужасно. Почему? Потому что только монарх заботится действительно о своих подданных. У них в Эмиратах есть – кто был в Эмиратах, знает, что там хорошо! – в Эмиратах есть Министерство счастья. Нужно в демократической республике министерство счастья? Не нужно, потому что они переизбираются раз в четыре года, и им наплевать.

Чем занят сейчас Макрон? Мог так себя вести монарх? Нет - потому что он хочет уцелеть против этих «желтых жилетов». А для государя, если бы у них был во Франции, это была бы катастрофа, потому что это его подданные выходят, недовольные, ради повышения цен на бензин. Ну, наверно ты должен подумать, что тебе нужно что-то менять в конституции.

Петр Болычев: У кого из Людовиков вышли подданные недовольные, и потом ему голову отрубили?

Татьяна Брицкая: Пятнадцатому.

Константин Малофеев: Совершенно справедливо! Но вышли они, в отличие от «желтых жилетов», которые не смогли найти, кто их подзудил - американцы обвиняли нас, мы там искали каких-нибудь американцев - никого не нашли, это действительно движение с «низов». В отношении же французской революции столько трудов написано в отношении роли энциклопедистов, масонов и разных других нехороших людей и в организации, в искусственной организации французской революции, можете посмотреть.

Поэтому я хотел вернуться к тому, что когда мы говорим…

Петр Болычев: Вернемся к России!

Константин Малофеев: Да, когда мы говорим о России и её Конституции, ещё бы я вот отметил, раз мы говорили сейчас по Николая II, и его время, и про шестнадцатый год, что мы находимся в состоянии длящейся нелегитимности. У нас в 1917 году, даже если признать, что отречение государя было законным…

Петр Болычев: А вы не признаете это.

Константин Малофеев: Но это просто незаконно, с точки зрения существующего Права Российской империи! Это долго туда входить, из «Учреждения об императорской фамилии», там конкретно был прописан порядок, он был нарушен. Но даже если мы признаем, что государь имел право, потому что он император, и мог изменить все законы и в любом случае сделать все, что он хотел и во-вторых, он не оспаривал этого потом, то даже если это представить, потом были выборы, потом был акт об отречении его брата, великого князя Михаила Александровича, в котором он что сделал? – он отрекся до выражения волеизъявления народа на учредительном собрании. Учредительное собрание никогда не состоялось. Оно было разогнано. Оно было должно принять решение – являемся мы монархией, являемся мы республикой, или ещё чем-то. Оно не приняло этого решения. Так вот, это решение должно быть однажды принято. Оно никогда не было принято - у нас был насильственный захват власти большевиками, у нас был узаконен Советский Союз де-факто, без всякого правопреемства с Российской империей, и поэтому однажды это должно прекратиться. Когда-то Россия, когда-то в своей истории Российская Федерация должна стать правопреемником не только Советского Союза, кем мы сейчас являемся, но и Российской империи. А сейчас мы ею не являемся.

Вот для этого необходимо вернуться к конституции, к конституционному собранию, и вообще об этом говорить. Потому что без этого у нас всегда родовая травма, мы всегда немножко как бы вот не совсем легитимно как государство.

Петр Болычев: Вы лично за возвращение в Россию монархии?

Константин Малофеев: Да, конечно.

Петр Болычев: Конституционной или самодержавной?

Константин Малофеев: Вы знаете, у меня на это есть, к сожалению, шаблонный ответ, я вынужден его использовать. Как человек, возглавляющий общество монархистов, которые очень разнятся в своих мыслях в отношении того, «кто» должен быть монархом, «как» должен быть монархом… Я в общем за монархию, я не могу высказывать свою личную точку зрения. Поэтому я считаю, что такой вопрос должен быть поставлен. Согласно действующей Конституции, он может быть поставлен на Конституционном Собрании, которое прописано в Конституции. Это же Конституционное Собрание может объявить себя наследником Учредительного Собрания – и замкнется круг. Тогда мы можем говорить о том, что у нас легитимное решение русского народа, как столетней давности, так и сегодняшнее. Я - за монархию, но за какую, я, к сожалению, не могу объявить, с тем, чтобы не вступить в противоречие со своими же товарищами.

Петр Болычев: Еще один вопрос, можно? Манифест двуглавого орла - тоже оттуда, вырвал из контекста: «Смысл истории России - быть государством-церковью, удерживающим мир ото зла». Мне вот в этой короткой строчке, при всей ее чеканности, видятся два неоднозначных момента. Во-первых, государство-церковь. Ну я понимаю - Мальтийский орден, вот государство-церковь в чистом виде, и то они использовали наёмников не самого христианского образа жизни. А второе – это Россия, призванная удерживать «мир ото зла». Тут всё – и мессианство, и неизбежные «с той стороны границы» обвинения в агрессивности. А зачем нам этот мир весь? Вот я понимаю – коммунисты, они хотели построить…

Татьяна Брицкая: …наш новый мир!

Петр Болычев: …новый мир свой – единый: у пролетария не было ни отечества, и ничего не было. Давайте свою Россию строить - бог с ним, с этим миром!

Константин Малофеев: Но в этих же строках не сказано о мире о всем. Мы говорим: «Удерживать мир ото зла» - это духовное выражение, исходит оно из слов апостола Павла. У апостола Павла есть такие слова: «…И не придёт тайна беззакония, покуда не будет изъят из среды удерживающий мир сей». «Удерживающий мир сей» - по-гречески «катехон», такое знаменитое определение в богословии и в теории государства. Катехон разбирали различные святые отцы, потом - слова Апостола Павла, и большинство из них толкуют это как Римскую империю, которая, даже будучи языческой, во времена апостола Павла удерживала мир от зла, потому что это был порядок, это были законы. И тем более катехоном официально, согласно доктрине Нового Рима – Константинополя (я никогда не забываю их Византией, потому что это придумали немецкие историки в шестнадцатом веке; они называли себя «Новым Римом» и себя «римлянами»), так вот, этот Новый Рим – Константинополь, он официально себя называл Катехон, потому что это была их миссия православного царства, там была симфония светской власти и церкви.

Россия, став Третьим Римом, стала также Катехоном. Это греческое выражение, поэтому ту цитату, которую вы даете, это просто расшифровка на русский слова, простого греческого слова «катехон», которое было бы более понятно – но, к сожалению, для узкого круга специалистов.  И именно поэтому Россия - до тех пор, пока она существует, и является ведущим главным православным государством в мире – хочет, не хочет! - несёт на себе эту миссию.

И даже если кто-то из живущих ныне русских считает, что эту миссию нам нести не надо, или может быть нам не по силам - так получается, что эта миссия к нам возвращается. Мы весь Советский Союз, всё время Советской истории считали, что мы несем пролетарскую революцию по всем странам и континентам. А потом – раз! - и кто мог поверить, что через 70 лет Советской власти вот у нас как бы вернется православный русский народ, вот мы будем сейчас с вами разговаривать о таких темах. Мы 30 лет назад не могли и представить...

Петр Болычев: Он никуда и не уходил, православный русский народ.

Константин Малофеев: Вот, вот, золотые слова! Потому что народ существует в прошлом, настоящем и будущем: это наша миссия, и без нее мы не существуем. Потому что представьте себе русских без имперской идеи. Ну вот представьте себе русских, которые живут вот как в Бельгии, тихо-спокойно здесь, и у них нет никакой мессианской идеи – на что это похоже? Я вам отвечу…

Петр Болычев: Ну вот бельгийцы же живут без империи – когда-то она у них была!

Константин Малофеев: Не было у Бельгии империи.

Петр Болычев: Ну а Бельгийское Конго одно чего стоило. Таких зверств колониальных, как у бельгийцев в Конго, ни англичане, ни французы себе не позволяли!

Константин Малофеев: Бельгия не была империей в том смысле, в котором империей являлась Россия, потому что Россия унаследовала имперскую корону, которая существовала на протяжении тысячелетий, а Бельгия сама себя обозвала, так же как сама обозвала себя Франция, так же как сама себя обозвала Англия при Дизраэли - не было никакого права называть себя империей. И так же, как обозвал себя, между прочим, «рейхом» кайзер Вильгельм II – тоже не имея права. У него не было на это прав, и он назвал себя рейхом, не империей.

Так вот, у нас всё равно есть такие черты, и я как бы я знаю, как живут русские без имперской идеи, и вы знаете – это государство называется Украина. Это те же самые люди, но у них нет имперской идеи.

Татьяна Брицкая: Я вот о другом все время хотела спросить…

Петр Болычев: …Есть ли у русских имперская идея?

Татьяна Брицкая: Да, я это хотела спросить, и еще вы говорите: «Русские, русские, русские», и мы говорили о том, что в Конституции единожды только упоминается эта формулировка. Но вот если, например, у меня другая национальность, мне как к этой имперской идее какой-то стране -  буду ли я ощущать себя «человеком второго сорта», или русские – это какой-то другой, а не национальный тип?

Константин Малофеев: Разумеется, русский – это прилагательное, вы же прекрасно знаете. «Русские», безусловно, это никоим образом не понятие, которое основано на крови.

Татьяна Брицкая: А что определяет это понятие?

Константин Малофеев: Русские - это принадлежащие к «русскому» по культуре и являющиеся подданными русского государства; а скрепляющей идеи империи в Новом Риме, в Византии, и у нас являлась православная церковь.

Петр Болычев: Ну, в то время, о котором говорит Константин, в паспорте ведь не писали национальность. Писали вероисповедание.

Окончание беседы в записи программы: 

Текст: Геннадий Алексеев