В Мурманске в честь Международного женского дня выступил известный российский поп-исполнитель Кай Метов, который также посетил программу «Студия ТранZит», где рассказал о творческих планах и ответил на вопросы слушателей.
Алексей Марьин: Добрый день, в Мурманске 14.00, вы слушаете Большое Радио, в студии Николай Куба, Алексей Марьин, в эфир выходит наша самая непредсказуемая программа «Студия ТранZит».
Николай Куба: У нас в студии неожиданный гость, он, конечно, уже был в Мурманске, но у нас на станции он находится в первый раз.
Алексей Марьин: Сегодня весенний праздник 8 марта, мы поздравляем родных, любимых с праздником, и уверяем вас, дорогие наши женщины, в своей любви к вам, без вас никуда, весь мир-то на вас и держится, на вашей любви, тепле, свете ваших глаз, заботе. Сегодня к нам в гости пришел замечательный человек, его песни, я уж точно помню, в девяностых гремели повсюду, музыкант, композитор, автор-исполнитель популярных песен, Заслуженный артист России Кай Метов. Добрый день!
Николай Куба: Здравствуйте!
Кай Метов: Добрый день, город Мурманск! Добрый день всем!
Алексей Марьин: Добрый день, спасибо за то, что приехали в наш город, и как вам сейчас показалась наша весна?
Кай Метов: Я далеко не в первый раз в славном городе-герое Мурманске, но впервые, наверное, такая замечательная солнечная погода, и я теперь впервые рассмотрел город Мурманск не через какую-то призму северного, полярного взгляда, а так вот солнечно, радостно, жизнеутверждающе, поэтому мне очень нравится у вас сегодня.
Алексей Марьин: А где успели побывать сегодня уже, что посмотреть?
Кай Метов: Я успел побывать в аэропорту, в который я прилетел, сфотографироваться возле стелы глубокой ночью и крепко выспаться в гостинице. Сейчас я думаю, что сделаю небольшой променад по городу до саундчека обязательно, посмотрю на ледокол «Ленин», может, издалека гляну на «Адмирала Кузнецова».
Николай Куба: На ледокол «Ленин» даже можно попасть на экскурсию…
Кай Метов: А у меня уже весь коллектив побывал, это я вот такой соня, они уже сходили, у них уже вторая стадия, они уже ищут, где рыбу купить.
Алексей Марьин: Ну, это надо по отъеду уже…
Николай Куба: А когда вы уезжаете?
Кай Метов: Мы прилетели глубокой ночью и улетаем ранним утром, в 2 часа ночи.
Николай Куба: Уважаемые радиослушатели, может, кто-нибудь подскажет, где Каю Метову купить рыбу у нас?
Кай Метов: Нет-нет, рыбу не надо, спасибо! У меня сейчас такой легкий пост.
Николай Куба: Легкий пост? Но рыбу же можно?
Кай Метов: Рыбу можно, и хотя мне сказали, что у вас рыба особенная, не такая, как везде, она речная, семга, у нее другой вкус и цвет и совершенно по-другому она усваивается организмом, конечно, по большому счету, надо поэкспериментировать и посмотреть реакцию собственного организма на вашу рыбу, но, тем не менее, не знаю…
Алексей Марьин: Я думаю, мурманчане вас без рыбы не отпустят…
Николай Куба: И без крабов, возможно…
Алексей Марьин: Вспомните, пожалуйста, Кай, когда вы в первый раз приехали в Мурманск?
Кай Метов: Я думаю, это было в середине девяностых, в 94–97 гг. я объездил всю страну и побывал практически во всех городах, где население больше ста тысяч, а у вас почти триста, или четыреста уже?
Николай Куба: У нас сейчас триста, а тогда было больше, тогда было почти четыреста.
Кай Метов: А, понятно, понятно. Ну, тем не менее, я раз 5–6 точно был у вас.
Николай Куба: А как складывается, что популярный очень артист идет сначала по большим городам, потом по малым, потом сюда… как это получается…
Кай Метов: А что это вы принижаете города Мурманска? У вас, извините, прямое сообщение — два часа — и здесь, сюда обедать можно прилетать, если у вас хорошая кухня.
Алексей Марьин: Так раньше и делали, в советское время.
Николай Куба: Сейчас крайне редко получается звезду сюда позвать.
Кай Метов: Да что вы говорите? Я вот сегодня хожу по гостинице, куда ни глянешь — одни артисты. Такое ощущение, что все приехали отмечать 8 марта сюда.
Николай Куба: Я знаю, сегодня Валерий Леонтьев приезжает, вы приезжаете…
Кай Метов: Русский Размер приезжает, еще кто-то был.
Алексей Марьин: Напомню телефон прямого эфира: 45–09–45, SMS-портал — 8–921–045–10–45, WhatsApp, Viber — все к вашим услугам. Почта — music@big-radio.ru. Пожалуйста, звоните, пишите, задавайте вопросы, милые дамы! У меня на почте, кстати, полно вопросов.
Николай Куба: А давайте пока я задам, потому что я потом забуду. Как правильно называть Кая Метова, как не будет обидно, как правильно — «символ девяностых» или «звезда девяностых»? В разных передачах о вас говорили… Малахов говорил «звезда девяностых», кто-то говорил «символ девяностых»…
Кай Метов: По большому счету, я человек не обидчивый, поэтому вы как угодно меня называйте, главное, в печку не засовывайте! Дело в том, что ассоциативный ряд, наверное, из девяностых идет — и очень сильный, население нашей необъятной Родины, в принципе, разделилось на две части: одни оставили меня навсегда в девяностых — и другую точку зрения не приемлют — а другие люди более мобильные, более динамичные в отношении меня, и они прекрасно понимают, что у меня есть часть жизни, связанная с девяностыми, как и у всей страны, но есть и современная часть жизни. Более того, я с оптимизмом смотрю в будущее, как и большинство жителей нашей страны, все движется, все перетекает из одного состояния в другое, я живу в нашей любимой стране, меняюсь вместе со всеми, меняюсь вместе со страной, и, конечно же, меняется моя музыка и отношение к самому себе и к окружающему миру, и, соответственно, это отражается в творчестве, поэтому называйте «звездой девяностых» — как угодно — но я адекватный человек, и со мной можно поговорить не только на тему девяностых!
Алексей Марьин: А вот у меня на память из девяностых лезет Position #2! Я хотел узнать из первых уст, как все начиналось, Кай? Как вы поняли, что пришел успех?
Кай Метов: Мне в этом смысле в жизни очень повезло, потому что успех и популярность шли ко мне витиеватой дорогой, и все это не свалилось на меня в одночасье, поэтому в связи с этим я не заболел в грубой форме звездной болезнью, может, только в легкой переболел, а в 93–94 годах уже практически из каждого утюга звучали песни, знали имя исполнителя, но не знали, как он выглядит. Первые эфиры у меня появились в 95-м. В 93–95 гг. у меня очень постепенно приходила популярность и, как вы говорите, успех. Помню это состояние, когда идешь по городу, везде слышишь свои песни, но тебя никто не узнаёт, а когда все потихонечку стало приходить, я был уже внутренне подготовлен.
Алексей Марьин: На одном из квартирников Александр Яковлевич Розенбаум сказал, что, сочиняя песню, он уже четко знает, «улетит» ли она в зал, будут ли ее потом распевать, а как у вас с этим?
Кай Метов: Я стараюсь строить концерт по внутреннему ощущению, что должны быть песни узнаваемые, которые сразу «полетят» в зал, должны быть песни, которые если и не узнаются, но они динамичные и привлекательные, что сразу их зал подхватывает, но какая-то драматургия должна быть, поэтому на смену харизматичным песням обязательно приходит и лирика, более того, иногда это лирика с таким легким трагическим акцентом, это очень нужно, потому что катарсис приходит только через синусоиду восприятия жизни, и если она отсутствует, тогда все очень ровно, может быть, излишне позитивно, и это не оставляет такого глубокого впечатления, оставляет только ощущение радости, а когда радость приходит после моментов сопереживания с определенными героями моих песен, это вдвойне оставляет эмоциональный надрыв.
Алексей Марьин: Юрий задает такой вопрос: «Доброго дня! Скажите, любите ли вы классическую музыку? Если да, то какого композитора?».
Кай Метов: Я вам более того скажу: я не просто люблю классическую музыку, я вырос на классической музыке, потому что у меня академическое образование, по первому своему образованию я скрипач, скрипка воспитывает утонченное восприятие жизни, скрипачи более ранимые люди, но они более глубоко проникают в какие-то вибрации внешнего мира, и если кто-то где-то видит 10–20 нюансов, то скрипач обязательно разглядит там 50. Это, с одной стороны, в жизни очень пригождается, но с другой, как я сказал выше, мы очень ранимые люди. У нас тонкая душевная организация, поэтому приходится бороться со своей нервной системой, чтобы она излишне не распылялась всю свою сознательную жизнь.
Алексей Марьин: То есть, вы можете назвать уже не одного композитора, который любим вами?
Кай Метов: Поскольку я скрипач, это, прежде всего, скрипичная музыка, итальянская скрипичная музыка, которую я в свое время переиграл, и у меня скрипки всегда ассоциируются с солнечным светом, который проникает сквозь окно.
Николай Куба: Но это вы с детства, на скрипке же учиться нужно долго?
Кай Метов: С 6 лет!
Николай Куба: А не было желания бросить скрипку?
Кай Метов: Никогда не было ни желания бросить скрипку, ни желания заниматься творчеством, ни уйти с головой бизнес. Есть такое понятие, как движение души от художника к ремесленнику, но ремесленником тоже нужно быть, потому что на одной идее не проживешь, но, с другой стороны, быть ремесленником и похоронить в себе идею, творческую жилу, которая просится наружу, это тоже очень плохо, поэтому разумный баланс приветствуется моей душой. По поводу композиторов скажу, что, конечно же, огромный пласт — это Бах, все, что касается итальянской скрипичной музыки, я уже сказал — Вивальди, Тартини, из русских композиторов, безусловно, № 1 — Чайковский, сейчас у меня с утра до вечера дома звучит Рахманинов и Скрябин, потому что у меня средняя дочь сейчас учится в Гнесинке, конечно же, нравится Шопен, я сейчас такие популярные называю имена, но, в принципе, они этого заслуживают, потому что самое главное в музыке — это когда струнки твоей души могут срезонировать с тем или иным классическим произведением. Хуже, когда они отвергают какое-то произведение, у меня, к сожалению, восприятие такое. Многие слушают, про что песня. Многие слушают, как там барабаны прописаны, многие слушают, какая там аранжировка — «формат — не формат». А у меня ощущение такое: душа входит в резонанс, либо она отплевывает. Поэтому я очень редко смотрю современные концертные программы по телевидению.
Николай Куба: Я хотел спросить, удавалось ли что-нибудь на скрипке исполнить со сцены?
Кай Метов: У меня началась сцена, в том числе, и большая, со скрипки. Одно из моих первых выступлений было на сцене Кремлевского дворца съездов, причем среди зрителей был Леонид Ильич Брежнев, когда я в составе скрипачей нашей школа выступал на государственном концерте, посвященном… это было в 77-м году… посвященном 60-летию Октябрьской социалистической революции, мне тогда было совсем ничего по возрасту.
Николай Куба: А как туда можно было попасть?
Кай Метов: А были такие концерты, где была определенная логика построения, там были художественные коллективы со всех республик нашей необъятной Родины, были детские коллективы обязательно, совсем немножечко было эстрады, чтобы показать широту и размах великого Советского Союза. Вот в этой широте, в этом диапазоне возможностей творческого самовыражения интеллигенции был и наш коллектив детский.
Николай Куба: Вы уже жили в Москве тогда?
Кай Метов: Нет, тогда я еще был в Алма-Ате.
Николай Куба: А где вы родились?
Кай Метов: Вообще, я родился в Караганде по стечению обстоятельств. К сожалению, недолго я там прожил, наша семья переехала в Алма-Ату, из Алма-Аты переехала в Москву. У меня папа из Алма-Аты, мама из Москвы, поэтому у меня первый трансфер «Алма-Ата — Москва» был, когда мне было 9 месяцев, я летел самолетом. Тогда был такой самолет «Ил-18», турбовинтовой. Уже будучи таким человеком, который что-то понимает, я это еще застал, эти перелеты на самолетах, потом стали летать самолеты «Ил-62, какое-то короткое время летал сверхзвуковой «Ту-144».
Алексей Марьин: У нас есть звонок, давайте примем.
Алексей: Добрый день, меня зовут Алексей. У меня такая комбинация вопросов, да. Вопрос первый: Кай, скажите, вы говорите, у вас образование высшее по… камерное, да? Я так понял.
Кай Метов: У меня первое образование — скрипач, но еще есть другие образования.
Алексей: Не, вы знаете, что касаемо музыки… вы знаете, я, если честно, послушав ваши песни, как бы не скажешь, что у вас за основу взято что-то такое…
Кай Метов: Да, я понял ваш вопрос, прежде чем вы зададите второй, я вам сразу скажу. К сожалению, какая-то часть населения нашей страны выбрала три песни, в которых есть три аккорда. Я вообще человек самоироничный и ироничный, иногда, как некий инструмент самоиронии, есть такое утрированное, гипертрофированное чувство подачи материала. Именно это почему-то в 90-е годы сыграло решающую роль в том, что я приобрел популярность. Если бы вы пришли на мой концерт сегодня или несколько лет назад, вы бы поняли ,что то, о чем вы сейчас говорите, это очень маленькая толика. Я, конечно, и сейчас продолжаю иронизировать над собой, но сейчас наша страна уже совершенно в другом качестве, и мои средства выражения стали другие, поэтому приходите на концерт. А второй вопрос?
Алексей: Я, значит, я, да, второй. Так вот, я хотел закончить первый, вы знаете, я вот, к слову сказать, ну, скажем, у Игоря Корнелюка, насколько я помню, значит, у него и дирижерское, и композиторское, вот это видно, даже по саундтреку, по «Бандитскому Петербургу», фильм «Честь имею», да, «Мастер и Маргарита», там чувствуется вот это… основы… да… ну, что ни говори. Ну ладно, это так это.
Кай Метов: Нет, почему, это очень интересная дискуссия. Вы знаете, весь мир делится на людей, которые точно что-то знают, и людей, которые сложили какое-то мнение на основе какого-то куска, увидели хвост слона и говорят: «Слон выглядит как змея». Это имеет место, вы в этом не виноваты, я в этом не виноват. Вообще, это просто жизнь такая у нас, если мы будем вдаваться в личность каждого человека, изучать, кто он действительно, никакой жизни не хватит, поэтому у нас обо всем складывается обрывочное впечатление. Только то, что нас очень сильно интересует, чему мы посвящаем определенное количество времени, то раскрывается нам в виде целого слона, поэтому люди, которые приходят на мой концерт во второй, третий, 25-й раз, они видят уже полностью меня. Обычно, когда человека показывает очень великим по телевизору, а потом приходят на концерт и видят, что не совсем все соответствует действительности, идет легкое разочарование. В моем случае обычно наоборот: меня по телевизору ругают и говорят, что я такой безмозглый, какой-то болван, который двух слов связать может, из девяностых, с золотой цепочкой, в красном пиджаке, сейчас приду и буду ковыряться в носу. А потом приходят и видят, что человек-то, оказывается, с тремя высшими образованиями, хорошо понимает, что такое дважды альтерированная субдоминанта с расщепленной квинтой, как она разрешается, люди понимают, что есть о чем поговорить, и я себя хорошо и уютно чувствую, потому что во мне люди не разочаровываются, а, наоборот, с каждым концертом очаровываются.
Алексей: Ну, хорошо, я, что называется, постараюсь сходить все-таки, пойду, чтобы убедиться, действительно ли это соответствует действительности, вот.
Кай Метов: Вы, наверное, работаете в каком-то критическом журнале, судя по тому недоверию, с которым вы говорите, о том, что вы часто говорите слово «ну», это говорит о том, что у вас есть какая-то предвзятость ко всему вокруг, и вы пока лично не попробуете на вкус… кстати, это очень хорошее качество, потому что тогда вас никто не сможет переубедить.
Алексей: Ясно. Ну что, я тогда, может быть, вкратце второй вопрос, ну, он такой, знаете, я даже не знаю, кому он адресован — вам или уважаемым ведущим. Значит, вот, дело в том, что радиостудия Большое Радио — это одна из немногих, если не единственная студия у нас, в наших широтах, в Мурманске, в данном случае, где в принципе попса не звучит, не услышишь в концертах по заявкам ни Киркорова, ни Влада Сташевского, ни Женю Белоусова, ни Кая Метова, ни Борю Моисеева, вот, а сейчас, когда я услышал вас из студии, я был даже не удивлен, а дико удивлен и шокирован вот этому моменту… как-то пусть или вы прокомментируете, или пусть уважаемый ведущий… я так думаю, или формат меняется музыкальный, или что-то еще…
Кай Метов: Я просто замечу, мне кажется, вы — человек стереотипов, если вдруг какая-то внешняя ситуация не соответствует глубоко устоявшемуся вашему мнению, вы приходится в волнительное состояние.
Алексей: Это не лично мое мнение, можете узнать у Алексея Марьина, он вам вполне подтвердит мои слова по поводу формата Большого Радио, по поводу содержимого вечерних концертов…
Алексей Марьин: Давайте, Алексей, вспомним наши вечерние концерты и автоматическую ротацию Большого Радио, что туда помещается, а что — нет. «Студия ТранZит» — это авторский проект, мы вспоминаем песни Кая Метова, которые звучали в девяностых годах. В вечерних концертах мы слушаем Лидию Русланову, Чайковского, тяжелый рок…
Алексей: К слову сказать, в девяностые появились знаете, такая замечательная группа, как Руки Вверх, «Целуй меня везде, 18 мне уже», и Блестящие, Комбинация, Мираж, Ласковый Май, вот я к чему клоню-то.
Николай Куба: В отличие от Бори Моисеева, перед нами сидит человек, который…
Кай Метов: Давайте не будем переходить на личности, я не люблю, когда о коллегах говорят плохо, мне кажется, чем шире есть возможность у человека услышать разную музыку, тем точнее будет его собственное определение, чего он хочет. А когда тебе навязывают четыре песня двух композиторов и сплошной видеоряд, где показываются одни и те же части тела, это как-то сужает мировоззрение человека, и он даже не знает, внутри себя не может покопаться и понять, чего он хочет, потому что мир, оказывается, состоит по его стереотипам, убеждениям, из того, что ему показывают форматные программы на телевидении, поэтому я очень рад, я не знал, что Большое Радио такой широкий спектр предоставляет, это, на самом деле, очень хорошо, можно послушать и такую музыку, и другую, и просто музыку настроения, и просто музыку по какому-то информационному поводу, вы не ограничиваете себя в чем-то, а наше общество, к сожалению, ограничивает, потому что «4 квадратных метра — это формат, а во все остальное не суйте свой нос, это не ваше дело» — это очень плохо.
Алексей Марьин: Я понимаю обиду нашего старинного слушателя, который всегда принимает участие в вечерних концертах на протяжении 10 лет. Крен в наших программах идет больше в сторону рок-музыки, это так исторически сложилось.
Кай Метов: А я, кстати, до того, как спеть свою первую песню «Мама, я хочу быть пионером» в 91 году, четыре года работал в рок-команде, у меня были очень длинные волосы, «хайр», которым я успешно махал, у меня был такой период в жизни был тоже.
Николай Куба: Можно мне тоже ремарку? Я не хотел ничего о ваших коллегах плохого сказать, но вот Бориса Моисеева сейчас крайне редко можно встретить, это звезда, а Филипп Киркоров — звезда, которая болеет звездной болезнью, и, в отличие от него, вы можете к нам прийти, вы сейчас для меня представляете девяностые — эпоху!
Кай Метов: Я сегодня прочитал большую статью о себе, которая вышла после моего сольного концерта в Калининграде, там человек в очень ироничной форме описывает концерт и интересную мысль там говорит. Я ему благодарен, что он пишет, что в зале ни одного свободного места, но меня удивило немножечко, что он пишет, что все артисты, которые приезжают, они создают некую стену (я его уже практически цитирую), с помощью которой они отгораживаются от зрителей и говорят: «Зрители, вы — вот там, а я вот небожитель, носите меня на руках», а про меня пишет, что я с первой же с первой же песни включил такое общение на равных, которое, может быть, даже подкупило публику, то есть, я не стал себя позиционировать как звезду, я стал позиционировать себя как артиста, который находится в том же информационном поле, в том же настроении, в том же пространстве, что и зритель. Ведь это действительно хорошие слова, это очень важно.
Николай Куба: Но это нечасто сейчас встречается, я говорю о своих впечатлениях, я слушал вашу музыку не потому, что я ее любил, когда я учился в школе, а потому, что она везде звучала, ее нельзя было не слушать, поэтому я знаю не одну песню, а несколько, и вы для меня — часть определенного времени, эпохи. Говорят «девяностые», но не говорят «двухтысячные», не говорят «восьмидесятые» или «десятые», есть девяностые для людей четко, отрезок времени большой, и вы — большая часть того времени.
Кай Метов: На Первом канале мой товарищ Володя Левкин принимал участие в программе «Точь-в-точь», он меня пародировал, я пришел на эту программу, и были некоторые члены жюри, которые пытались высказать точку зрения, что я — ноль без палочки, и очень красиво сказал Хазанов, он сказал: «Задача художника — отразить то время и то пространство, в котором он присутствует, у Кая это получилось, что вы плюете? Вы плюйте тогда в свое отражение в зеркале». В чем прелесть и почему эти песни из девяностых ассоциируются с ними, почему они поднимают человека, который уже просто физически встать не может, но он идет и пляшет? Потому что это энергетика, мы все это пережили, на генетическом уровне в нас это все звучит. И когда все так достоверно, четко — не важно, про что песня, не важно, как она спета, важно, как она энергетически наполнена, и когда этот поток энергии врывается в тебя, ты можешь своим умом очень долго там оценивать, куда там разрешается квартсекстаккорд, но твоя душа это оценивать не будет, у тебя ноги пойдут сами, автоматом, в пляс, потому что энергетика мощно начинает дергать за самые глубокие, спящие внутри тебя струнки твоей души.